Прогулки вокруг барака
Автор: Игорь Губерман / Издательство: ЭКСМО
Жанр книги: Современная проза
Город издания: Москва
Глава 9
-
Часть 7
-
— Есть предложение освободить, — сказал седовласый. Остальным это было столь же безразлично, как оставить или, к примеру, прибавить срок — они вроде народных заседателей здесь были, кивалы просто. И они кивнули согласно. До чего же славные мужики.
— Освобождаетесь, — сказал седовласый. — На стройки народного хозяйства. Можете идти. Конец этого дня я помню плохо.
— Ну и повезло тебе, Мироныч! — утром сказал Деляга восхищенно.
— Головой работать надо, — рассеянно ответил я.
— Больше не попадайся, — заботливо сказал Писатель.
— От судьбы зависит, — заметил Бездельник. — Сесть всегда есть за что. Недонесение, и то статья. Анекдот — распространение порочащих измышлений. Пожаловаться, на кого не положено, — клевета. Я уж остального не перечисляю, хотя есть. Вообще бы я весь уголовный кодекс заменил одной статьей, чтобы судьи по ней давали от года до пятнадцати по своему усмотрению, а формулировка простейшая… Он замолчал, покуривая.
— Ну? — поторопили мы его.
— Неадекватная реакция на заботу партии и правительства, — сказал Бездельник.
— Психиатрией пахнет, — с сомнением сказал Деляга. — Лучше, может быть: «Злостно портил атмосферу глубокого удовлетворения»?
— Нет, это слабее, это в комментарий надо вставить, — сказал Писатель. — Одна фраза — кодекс, одна фраза — комментарий. И учиться тогда на юридическом будет легче, и процессы судебные упростятся. Молодец ты все-таки, Мироныч, что освободился. Водки выпьешь…
— Шрам на душе останется, — сказал Деляга.
— На душе не видно, ведь не жопа, — сказал хирург Юра чью-то явно не свою незамысловатую мудрость.
А Бездельник неожиданно захохотал громко, и сразу Юра посмотрел на него с опаской. Дело в том, что с неделю приблизительно назад Юра вдруг спросил, не хотим ли мы послушать историю, как он впервые в жизни убил человека. С интересом стали его слушать. Юра после медицинского института еще в армии служил, далеко в Туркмении, на самой границе. И оттуда будто бы пробилась банда басмачей, что-то где-то сожгла и теперь шла обратно, а подразделение Юры (все очень невнятно было, и быстро стало ясно, что врет) им наперерез в штыки кинулось. И Юра будто бы в запале этой схватки штык свой в басмача так вонзил, что едва его вытащил обратно.
— И так как это был первый убитый мной человек, — продолжал Юра патетически и упоенно, — то я после боя подошел к этому трупу специально.
— Ну, и что он тебе сказал? — спросил Бездельник. И с тех пор Юра был с ним очень осторожен.
— Я историю, ребята, вспомнил одну про шрамы, сказал Бездельник, объясняя свой смех. — Вы послушайте, она того стоит:
Замечательный один мужик шоферил всю войну на грузовой машине. Как-то лютой зимой, в очень долгий затор попав, пока дорогу чинили после обстрела, вылез он остыть и подышать. И на ледяную глыбу присел. На Ленинградском фронте было дело. А не спал перед этим суток двое. Разбудили его часа через три и сразу отвезли в медсанбат, очень крепко он отморозил себе задницу. Кончилась война, к семье вернулся, счастье полное, стал хозяйство налаживать и свиней завел, чтобы кормиться. Как-то зашел в свинарник, там электроплитка стояла — пойло свиньям греть, он ее включил, а электричества нет. Был он подвыпивши крепко. Сел на эту плитку, пригорюнился и сладко уснул. А проснулся уже от боли и дыма — дали электричество и задницу свою он прилично сжег. Ну, ему помазали ее, забинтовали — вылечили. Жизнь лучшеет с каждым днем. А спустя какое-то время мылся он в городской бане, там купил себе кружку пива, нес в предбанник, предвкушая удовольствие, и неловко так поскользнулся, что не только кружку разбил, но и сам на осколки сел. И вот тут-то, когда его в больницу доставили, посмотрел врач на его заднее многострадальное место, спросил, отчего оно так исковеркано, и сказал замечательно точные слова. Он так сказал:
— Дорогой товарищ! Именно с вашей жопы следует писать роман «Судьба человека»!
-
Закладки
И стою, горжусь — думаю, он сейчас отвяжется, потому…
Только тот, кто про лагерные ужасы начитался всяких книг и…
— Все по той же, — улыбчиво ответил он, — сто девяностая,…
— Этого у меня нет совершенно. Терпеть не могу писать. Мне…
— Эсфирь, — сказал начитанный Писатель. — Циля, — сказал…
И вот при всем при этом, хоть ясно было, что растет подонком…
Грустная мудрость того встреченного ленинградца оправдалась…
Писатель молчал, мысленно перебирая, как мне кажется, возможные…
А грузины, вероятнее всего, в ту же сберкассу и вернулись, чтоб…
Женщины лагеря — педерасты — парии и мученики зоны. Этот…
Но теперь-то и кончаются пустяки (прописка длится несколько…
И режим был гораздо легче в Волоколамске — можно было, например,…